Спиратили

В этой, будем называть это “статьей”, поговорим о пиратстве. И тему эту я спиратил из других постов, так что не обессудьте, качество далеко от оригинала, в лучшем случае —  CamRip.

Красть необходимое заложено в людях эволюцией. Когда-то давным давно, 20, а, может, и все 50 миллионов лет назад наши предки на равнинах Африки научились добывать костный мозг из остатков обеда львов и гиен. ВВС. Прогулки с пещерным человеком. Это — инстинкт, который старше нас, млекопитающих. Ещё во времена динозавров их яйца крали другие динозавры и это был их способ выживания. ВВС. Прогулки с динозаврами. Выживание — это основной инстинкт любого живого существа и, если для этого в той среде обитания, где существует организм, приходится красть, то это — даже не вопрос, эволюция уже всё решила за вас.

По другой версии (Исх.20:2-17) красть вообще нельзя. Почему — не объясняется, можно только предполагать, что уважение к чужой собственности есть проявление истинной человеческой сущности и свободы воли, дарованной свыше. А ещё частная собственность — это способ контроля, власти одного человека над другим, с которого началось строительство нашей цивилизации. РТР “Власть факта”. Частная собственность. Соответственно, общество так решило, что на вопрос “Красть или не красть?” ответ может быть только один: не красть.  А кто будет красть, тот, автоматически — враг общества, грешник, преступник.

И вот мы, люди, доэволюционировали и доразвились до такой стадии, когда наше существование уже не ограничивается физическим миром. Технический прогресс дал нам новую цифровую среду обитания, для выживания в которой необходимы не физические, а цифровые объекты с особыми свойствами. FOX. Футурама. Физический объект скопировать не так просто. Чтобы сделать ещё один стул надо иметь особые навыки и расходные материалы. Чтобы сделать копию цифрового изображения стула не нужны ни особые навыки, ни какие-то там материалы. Покажите один раз, как копировать/вставить — любой повторит это сразу и результат не будет отличатся от оригинала. Так вот, проблема пиратства как раз и проистекает из “лёгкости”, с которотой можно копировать цифровые объекты. И первая линия борьбы состоит в том, чтобы создать как можно больше барьеров или вообще исключить возможность цифрового копирования.

Барьеры эти могут быть самые разные, например, шифрование контента, как у музыкального сервиса гугла, или полный контроль над использованием цифрового объекта, лицензии, защищающие интелектуальную собственность на цифровой объект, нарушение которых ведёт к вполне физическим последствиям в виде штрафов или что там положено по закону. Но тут возникает другая проблема пиратства: “лёгкость”, с которой можно обойти барьеры и уйти от ответственности за свои действия. Практически на каждый код есть свой кряк, энтузиасты этого дела соревнуются между собой, кто быстрее что сломает и, чем сложнее задача, тем больше “почёт”. А размах пиратства такой, что всех нарушителей просто физически нельзя привлечь к ответсвенности и правоохранительная система в новом цифровом мире оказывается не такой эффективной, как тогда когда за воровство отрубали руки.

К тому же, есть и третья проблема пиратства: отсутствие внутренних моральных барьеров. Вернёмся к стулу. Когда покупаешь его, ты понимаешь, за что платишь. Столяр работал над ним, потратил дерево и много рабочих часов на его создание. А что происходит при создании цифрового продукта? Производителям не надо тратить вообще никаких усилий на создание каждой последующей копии. Более того, количество стульев, которые может сделать столяр  —ограничено, а производитель цифрового контента может выпускать его в каком угодно количестве и, получается, нет никакой разници: 1000 копий он продаст или 1000000 — затраты на создание цифрового продукта приблизительно одинаковые. И в мозгу срабатывает “мысля”: если производитель цифрового продукта может наклонировать себе ещё копий, то, от того, что я одну себе сворую, ничего не изменится. Затраты останутся прежними. И доходы прежними, потому что покупать этот контент за деньги ты бы не стал. Нашёл бы бесплатные аналоги или способ обойтись вообще без него. И всё в шоколаде. Вреда никакого нет, а ты получил, что хотел.

Более того, все эти заморочки с лицензиями и интелектуальной собственностью вызывают у людей стойкую неприязнь. В них видят не попытку защитить обычного трудягу-програмиста или талантливого музыканта, а происки корпораций и лейблов, которым сколько ни плати — всё мало, и мало,  и мало… Они хотят ещё больше наших денег. А ради чего? “Some Kind of Monster“. Чтоб рок-звезды могли привозить замки из Шотландии, обставляя их золотыми джакузи. Какое отношение это имеет к творчеству? Почему потребители должны за это платить? Почему нужно оплачивать этим панкам и рокерам сначала очередную порцию наркотиков, а потом— очередное лечение от наркотической зависимости?

И с софтом — так же. Гейтс, когда был “всея майкрософт”, сказал, что виндовс должен быть на всех компьютерах любой ценой “Пираты силиконовой долины“. Устанавливая зверя на свой нетбук, я просто следую его заветам. Майкрософт сам приучил нас к тому, что можно устанавливать их продукты без лицензий, а, если это разрешает лидер рынка, то и остальные тоже не должны возбухать против нарушения лицензирования. В конце концов, если они захотят проявить настойчивость в защите собственной интелектуальной собственности, то могут придумать такие механизмы защиты, которые нельзя обойти, как это сейчас применяет Adobe (“Кеддр-влог“). И вопрос пиратсва решится сам сабой. Если производитель софта ценит свой продукт, то и защищать его должен соответсвенно.

В реалиях нашей инфосферы я чувствует себя ущербным, если у меня не стоит современная версия виндовс, если я не прослушал последний альбом Металики и не увидел новейший фильм Спилберга. Но платить за эти все блага? Нет уж. Всё это мне нужно для выживания. А там, где стоит вопрос выживания, мораль задвигатся на второй план. “Брать, что плохо лежит” — нормально для меня. И это — не моя проблема. Это — проблема того, кто плохо положил. Если кто-то не следит за своей собственностью, это его проблемы. А моя проблема — выжить. И я выживаю, как умею. Я спиратель.